 |
81
Иль я переживу Вас, чтоб писать Слова прощанья, иль наоборот, Мне раньше Вас придется прахом стать, Но только имя Ваше не умрет. Оно бессмертно, и пускай возьмет Меня земля и я сравняюсь с ней, Надгробье Ваше имя вознесет И передаст его глазам людей. Вам памятник создаст мой хрупкий стих: Кто не рожден еще, его прочтет И будут повторять уста живых, Когда наш мир отдышит и умрет. Вам жить – ведь таково мое перо – На всех устах в живейшем из миров.
82
С моею Музой ты не обручен, И потому стараньями других Воспеть тебя не можешь быть смущен, Благословляешь каждую из книг. Твои познанья, как и красота, Уже за гранью похвалы моей, И следует твой образ воссоздать Усильями искусства лучших дней. Пока они берут взаймы запал Хвалебных риторических потуг, Твой истинный портрет нарисовал Палитрой верных слов твой верный друг. Их грубые мазки улучшат цвет Бескровных щек, тебе ж они – во вред.
83
Вы в гриме не нуждались никогда, И я его у Вас не замечал. Я полагал, что Ваша красота Превыше поэтических похвал. И я решил молчание хранить: Вы сами представляете показ Высот, к которым надо восходить Поэту, восхваляющему Вас. Вы мните, что молчаньем я грешил. А я, наоборот, горжусь, что нем, Что словом красоте не навредил И жизнь не поменял на монумент. В одном глазу у Вас такая жизнь, Что двум поэтам не вообразить.
84
Как можно Вас удачней описать, Чем похвалой: Вы лишь себе равны, Кому еще приходятся под стать Сокровища, что в Вас заключены? Язык наш нищ и плохо оснащен Словами, прославляющими личность. Но тот, кто хвалит Вас, коль скажет он, Что Вы есть Вы, придаст стихам величье. Пусть копию поэт снимает с Вас, Достойную природного творенья. Копируя, он славный стиль создаст И вызовет повсюду восхищенье. Добавьте брань в потоки льстивых фраз, Чтоб похвала не отравила Вас.
85
Немеет моя Муза и молчит, Пока Вас прославляет много уст, Покуда золотым пером строчит Вам дифирамбы каждая из Муз. Я в мыслях добр, они добры в словах. Как темный служка, я твержу «Аминь», Когда перо, искусное в стихах, Вам посвящает превосходный гимн. Я лишь скажу:»Все правильно, все так», - И лучшую хвалу своей украшу, Но мысленно; и тот любовный знак, Быстрее слов летя, найдет Вас раньше. Других цените за словесный ор, Меня – за бессловесный разговор.
86
Его ли парус вдохновенных слов Во славу Вас, других опередив, Лишил мой ум созревших там плодов, В могилу лоно мыслей превратив? Его ли дух, обученный писать Бессмертными, вдруг поразил меня? Нет, я его и тех, кто помогать Ему привык, не стану обвинять. Ни он, ни близкий дух, кто наставлять Его обычно любит по ночам, Меня бы не заставили молчать. Источник страха моего не там. Но если Ваш портрет рисует он, Я сил лишаюсь; этим я сражен.
87
Прощай, тебе не быть в моем владенье, Твоя цена чрезмерна для меня. Она дает тебе освобожденье, Возможность отношенья поменять, Как удержать тебя, не принуждая, И как мне заслужить твои богатства? Как видно, мне таланта не хватает, Чтоб право на тебя могло остаться. Ты был со мной, своей цены не зная, Или во мне, возможно, ошибался. Но ты мужал и дар твой, вырастая, Теперь по праву лучшему достался. Тобой владел я только в сновиденье, Был королем во сне – до пробужденья.
88
Когда ты будешь недоволен мной, Насмешливо посмотришь, не любя, Я тоже стану заодно с тобой, Уже отрекшимся, винить себя. Сомнений тень твое минует имя, Я, слабости свои прекрасно зная, Ошибки наши назову своими, Победу над собой благословляя. Но от того не стану я бедней: Любовь к тебе сулит награду мне. Обиды, что для пользы я твоей Чиню себе, полезны мне вдвойне. Мой властелин, я так тебя люблю,
89
Скажи, в чем состоит вина моя, - И я в проступке этом повинюсь. Скажи: «Он хром»,- и захромаю я, Безропотно приму обидный груз. Не можешь ты, любовь, мне причинить И половины горькой боли той, Которой я начну себя казнить. Я отстранюсь и буду как чужой, Твои дороги стану миновать, Чтоб всуе недостойным языком Твое случайно имя не назвать И не сказать, что был с тобой знаком. Из-за тебя мне быть с тобой в войне,- Кто чужд тебе, не будет мил и мне.
90
Уйди теперь, коль ненависти быть,- Теперь, когда у мира я в опале, Соединись со злобою Судьбы, Но не приди потерей запоздалой. Ах, лучше бы сейчас тебе уйти, Когда мне сердце горе разрывает; Пусть ветреная ночь не породит Дождливый день, несчастья продлевая. Решив уйти, не уходи потом, Когда невзгоды сердце истощат. Пусть твой уход сразит меня, как гром, Как злой Судьбы карающий разряд. И я тогда несчастие любое, Тебя теряя, не сочту за горе.
91
Кто горд происхожденьем, кто – казной, Кто силою своей, кто – мастерством, Кто модною одеждой дорогой, Кто соколом и гончей, кто – конем; И каждый счастлив в прихоти своей, Ее считая лучше остальных. Но я подобных не ищу затей, - Есть в мире то, что превосходит их. Твоя любовь всех титулов ценней, Дороже, чем богатство короля, Чудеснее охоты и коней. Тобой владея, всех счастливей я. Но вдруг меня покинешь, - и тогда Несчастней всех я стану навсегда.
92
Но сделай наихудшее – уйди, Обещанной любви меня лиши, - И смолкнет сердце у меня в груди, Не дольше, чем любовь, продлится жизнь. И не страшна мне большая из бед, Когда я в меньшей с жизнью распрощусь. Я вижу состояние, где нет С твоим капризом беспокойных уз. Твои причуды я готов терпеть, Поскольку жизнь свою связал с тобой. О, вот счастливый выход – умереть! Вот способ сохранить твою любовь! Но отчего мне смерть как благодать? Ты согрешишь, - а я не буду знать.
93
Я буду жить, иллюзии храня, Обманутым, - ведь ты уже иной. Ты можешь взглядом приласкать меня, И рядом быть, а сердцем – не со мной. Но ненависти нет в твоих глазах, - Для ревности нет видимых причин. Обычно фальшь, живущая в сердцах, Нам хмурит брови, впишет ряд морщин. Но, видимо, Всевышний сотворил Приютом для любви твой внешний вид. Что б ты ни думал, что б ни совершил, - Твоим лицом лишь сладость говорит. Как яблоко от Евы – красота, С которой добродетель не в ладах.
94
Они, в чьей власти вред чинить, и в жизни Не действуют согласно ожиданьям, Кто, двигая другими, неподвижен, Невозмутим и холоден как камень, - Они по праву баловни природы И грацией возвышены из прочих Они – себе хозяева и лорды, Другие – только слуги их высочеств. Лишь летом свежи летние цветы, Хоть только для себя их жизнь проходит. Но в стойкости к инфекциям среды Ничтожнейший сорняк их превосходит. Сладчайшее скисает от грехов. Гниль лилий пахнет хуже сорняков.
95
Как ты умеешь делать сладким стыд, Что словно язва в розе ароматной Ростки твоей известности чернит! О, как твой грех за красотою спрятан! Толкующий о том, каков твой нрав, Смакуя твой сомнительный досуг, Не осуждает, а, тебя назвав, Как будто освящает грязный слух. О, дивные покои отдал ты Порокам, что в тебе поселены! Там пятна под вуалью красоты И видно все лишь с лучшей стороны. Будь осторожен, раз ты так живешь; Злодейства тупят самый острый нож.
96
Одни твердят: он юн, отсюда грех, Другие же: он молод, значит мил. И грех, и красота пленяют всех. Ты в красоте ошибки приютил Как самый грубый перстень на руках У королевы каждый ценным мнит, Так и твои грехи во всех глазах Приобретают благонравный вид. Как много агнцев обманул бы волк, Когда б себя ягненком нарядил! Как много глаз ты б в заблужденье ввел, Когда бы все усилья приложил! Но нет, не делай так, любовь моя, Ведь честь твою своей считаю я.
97
Какая без тебя была зима, - Так чувствовал я наше отчужденье, - Какой же холод был, какая тьма, Какое зимнее опустошенье! Прошло, однако, лето, а вослед И осень с изобилием плодов, Неся все то, что породил расцвет, Как носят плод супруга лона вдов. То изобилье представлялось мне Надеждой для родившихся сирот. Тебя заждался праздник летних дней, - Ведь без тебя и птица не поет. А если запоет – ее послушав, Бледнеют листья в ожиданье стужи.
98
Я был без Вас прошедшею весной, Когда Апрель одеждой щеголял, Вовсе вселял дух юности хмельной И с ним Сатурн смеялся и плясал. Но песни птиц и сладкий аромат Цветов разнообразных не смогли Мне ничего о лете рассказать, И не хотелось рвать цветы земли. Ни алость роз, ни лилий белизна Не вызвали восторга моего. Вторична эта прелесть, ведь она Лишь копия, Вы – образец всего. Без Вас везде мне чудилась зима. Как Вашу тень я все воспринимал.
99
Сначала я фиалку укорял: «О, сладкий вор, свой дивный аромат Не из груди ль моей любви украл? Не из его ли вен тот пурпур взят, Которым ты себя размалевал?» И нежность кожи лилией взята, И волосы похитил майоран. Одна из роз краснела от стыда, Другая же бледнела, слыша брань А третья, ни бела и ни красна, Смогла твоим дыханьем завладеть. За воровство наказана она, - Ее до смерти будет язва есть. Средь множества цветов такого нет, Чтоб не украл твой запах или цвет.
100
Где ты, о Муза, раз того, кто был Твоею славой, долго в песнях нет? На пустяки растрачиваешь пыл, Им освещая низменный предмет? Забывчивая Муза, возвратись К источнику всесилья своего, Напой мне вновь изысканный мотив, Где хороши и смысл, и мастерство. Возвысься, и любимые черты, - Морщин могильных нет ли, - осмотри, И, если измененья налицо, Ты эти пятна Времени презри. Прославь скорей любимого, пока Не навредила Времени рука.
101
Лентяйка Муза, ну зачем творить Красивости, что правды лишены? Пора мою любовь изобразить, Где красота и истина видны. Ответь же, Муза! Уж не скажешь ли: «Для истины рисовка не нужна. Она прекрасна без мазков палитр, Без примесей, как лучшее, - одна». Он совершенен, так зачем хвалить?! Прости, но красноречие стиха Ему дает возможность пережить Свой тлен, оставив имя на века. Так сделай, Муза, то, что я хочу, - Изобрази его! Я научу.
102
Люблю сильней – слабее проявляю. Чем больше чувств, тем меньше на показ. Свою любовь на торги выставляет Тот, чей язык дает любви оглас. Когда я воспевал весны приход, К нам вновь любовь вернулась вместе с ней. В преддверье лета соловей поет И молкнет в созреванье летних дней. Не то чтобы он летом не готов Залиться песней, ночь заворожив, Но клонят ветви голоса певцов – И в гомоне теряется мотив. И я, как соловей, порой молчу. Я докучать Вам песней не хочу.
103
Увы, но Муза так моя бедна, Что средств изображенья не нашла, У голой правды большая цена, Чем может передать моя хвала. О, в этом, право, нет моей вины! Взгляните в зеркало, - там красота Такая, что превыше слов, - они Глупеют от бессилья и стыда. Прекрасное пытаясь описать, Лишь портишь, - разве это не грешно? А я не в силах тему поменять, - Лишь Вашу красоту мне петь дано. Но лучше, много лучше, чем поэт Слагает свет зеркальный Ваш портрет.
104
Прекрасный друг, Вам старым не бывать, В моих глазах Вы тот же, как тогда, При встрече. Хоть и трижды оборвать Наряд лесов сумели холода. Стать осенью успели три весны, И запахи Апрелей в третий раз В пылу Июней были сожжены С тех пор, как я впервые встретил Вас. Ах, юность, словно стрелки у часов, Чей незаметный шаг смещает час, Меняет свой чарующий покров Неуловимо для влюбленных глаз. Но Время, Ваши трогая черты Лишь созидает лето красоты..
105
Пусть мне молвой не будет вменено, Что идола из милого создал, Раз я пою в своих стихах одно, Все об одном, и ныне, и всегда. Сегодня в добродетель я влюблен, И завтра я привержен доброте. Мой стих на постоянство осужден И славит Вас, уйдя от прочих тем. Добросердечность, честность, красота Очерчивают мысленный простор, Где я могу слова изобретать, Прекрасных качеств проведя обзор. Честь, щедрость, красота разделены. И лишь в тебе одном – совмещены.
106 Когда читаю описанья тех Давно умерших рыцарей и дам, Чьей признанной в то время красоте Несли поэты песенную дань, Тогда в гербе из превосходных тел, Прекрасных рук и ног, и губ, и глаз Я вижу, что ушедший век хотел Своим пером изобразить и Вас. Та похвала пророчеству сродни, О Вашей красоте тогда шла речь. Вы их очаровали, и они Вас не смогли как следует воспеть. Но и теперь у тех, кто видит Вас, В глазах восторг, но беден слов запас.
107
Ни страхи и ни предсказанья уст, Гадающих о том, что может быть, Не установят срока нежных уз, Смиряющих злонравие Судьбы. Затменье терпит смертная луна*, Высмеивает свой прогноз пророк, Во всем непредсказуемость видна, И мир провозглашен на вечный срок. Моя любовь свежа, она живет И ныне, в самом мягком из времен. Смерть оскорбляет бессловесный род, А я над смертью рифмой вознесен. Ты будешь жить еще в моих стихах, Когда тираны обратятся в прах.
108
Где те достоинства, чьи проявленья В тебе еще не отыскал мой дух? Что нового добавить в выраженья Моей любви или твоих заслуг? Нет, нечего, любимый; но еще Я, словно почитатель божества, Повтор молитвы не беру в расчет, В ней вечно новы старые слова. Так нашу неизменную любовь Минуют пыль износа, горечь травм И старческий морщинистый покров, Но станет древним первый дифирамб, Что множится и продолжает жить, Себя не позволяя умертвить.
109
Не говори, что в чувствах я фальшив, Хотя в твое отсутствие уйти И мне случалось от своей души, Которая живет в твоей груди. Там дом моей любви. И я туда После блужданий прихожу опять, Чтоб пятна смыла слезная вода И в доме ничего не поменять. Не верь, - хоть и пришлось мне проявить Всю совокупность слабостей людских, - Что удалось кому-то затенить Очарованье прелестей твоих. Из всей Вселенной выбираю я Тебя, о роза; ты – душа моя.
110
Увы, все так - я уходил, грешил И пестрою одеждой щеголял, Сокровище распродал за гроши И старые ошибки повторял. Воистину я искоса смотрел На преданность – и правду исказил. Мой стих ослаб, и голос оробел, - Вторично сердце я омолодил. Все позади. Я буду умерять Желания, любовный голод свой, Чтоб, старый друг, тебе не докучать, Ты – бог любви, и ты властитель мой. Прими меня и в небеса введи, Где я любим, они – в твоей груди. - 111
О, Ваш упрек, с Судьбой соединяясь, Стремящейся к греху меня склонять, Воздействует не лучше на меня, Чем способы на публику влиять. Оттуда появленье ярлыка На имени, и там я подчинен Работе, как красильщику – рука. О, сжальтесь, чтобы я был исцелен, Покуда, как доверчивый больной, Отваром горьким я себя лечу. Но покаянья порции двойной И горечи в душе я не хочу. О, сжальтесь, друг мой; уверяю Вас, Что жалость исцелит меня тотчас.
112
Прикрыла Ваша нежность и любовь На мне клеймо, и разве так важны Суждения: я болен иль здоров, Раз Вам во мне ростки добра видны? Вы – воплощенье мира моего, Лишь Вам меня хвалить или стыдить. Помимо Вас нет в мире никого, Кто был бы вправе обо мне судить. Я мысль, что есть другие голоса, Бросаю в бездну, глохну, как змея*, От критика укрывшись и льстеца. Людской молвой пренебрегаю я: Влеченье к Вам так велико во мне, Что прочий мир как бы исчез на дне.
113
Когда Вас нет, воспоминаньям служит Один мой глаз, а в мир глядит другой, И этот глаз, оставшийся снаружи, Казалось бы и видит, но слепой. Не может он без помощи ума Дать сердцу образ птицы иль цветка, Ему их изменений не поймать, Да и, поймав, не удержать никак. Бывает нежным или грубым взор, Однако, все, что перед ним предстанет, - Картины дня и ночи, моря или гор, Ворона ль, голубь – с Вашими чертами. Иначе видеть способ мне не дан, И верность Вам несет глазам обман.
114
Иль ум, где Вы – венец, вкушает лесть И той чумой монархов поражен? Иль глаз мой прав и видит то, что есть, Но чарами любви заворожен, Он у нее умение берет Так все предметы Вам уподоблять, Что ангелом становится урод, Когда я на него направлю взгляд*? О, первое: взор лесть несет уму, И тот ее по-королевски пьет. Глаз знает вкус ума, и потому Напиток вожделенный подает. Пусть глаз – злодей, но грех его смягчен: Отраву первым принимает он.
115
Написанные ранее слова Солгали, что нельзя любить сильней. В ту пору я еще не сознавал, Что чувства могут ярче пламенеть. Но, зная, что у Времени в ходу Случайности, чьи полчища сомнут Декреты короля и красоту, Сильнейшую решительность согнут, - Увы, тиранства Времени страшась, Не мог ли мой произнести язык: «Сильнее не любить мне, чем сейчас»,- Признаньем коронуя этот миг? Не должен был судить я наперед: Любовь – дитя, она еще растет.
116
Позвольте мне душой быть с теми, кто Считает, что любовь не есть любовь, Когда изменчив нежных чувств поток И принужденью уступить готов. О нет, любовь навеки нам дана, Ее звезда для бурь недостижима, Она – маяк для каждого челна, И неизменна, и непостижима. Любовь не шут у Времени, хотя Цветут с ее приходом розы щек. Она, от власти Времени уйдя, Угасшей жизни продлевает срок. А если все не так и лжет поэт, То нет любви и этих строчек нет.
117
Вините в том меня, что я ответ Давал на Ваши чувства не сполна, Что мне среди обыденных сует Мольба любви бывала не слышна; Что склонен был внимать любым умам, Разменивал любви бесценный час, Что парус свой я отдавал ветрам, Которые несли меня от Вас. Добавьте, что я сам был виноват, Что вольный нрав меня к грехам ведет; И пусть меня казнит Ваш хмурый взгляд, Но ненависть в душе не прорастет. Моля о том, увериться хочу Я в постоянстве Ваших нежных чувств.
118
Как мы обычно будим аппетит, Его питая остротой приправ, И силимся болезнь предупредить Приемом очистительных отрав, - Так я, любовью Вашей наслаждаясь Без пресыщенья, добавляю горечь К сладчайшим блюдам, эти ограждая Любовь благую от возможных хворей. Такое поведение с тобой, - Лечить болезнь, хотя ее и нет, - Моей ошибкой стало роковой, Здоровым чувствам причиняя вред. То, что открылось мне, скажу словами: Лекарства – яд для тех, кто болен Вами.
119
Какие яды выпил я в слезах Сирены с черной адскою душой, То веря, то испытывая страх, За торжество побед отдав покой! Что за ошибку сердце совершало, Считая миг победы самым сладким! И как глаза привычных сфер лишало Безумие любовной лихорадки! О, польза зла! Я утверждать готов, Что даже зло творить добро умеет. Из пепла восстающая любовь Значительней, прекрасней и сильнее. Усилья зла пошли на пользу мне, Я от болезней выиграл втройне.
120
Вы были раньше недобры со мной, И оттого, что я тогда страдал, Теперь сгибаюсь под своей виной, Поскольку в теле нервы, а не сталь. Когда Вы сражены изменой друга, Как Вашей – я, то Вы прошли сквозь ад, А я, тиран, не нахожу досуга Осмыслить, как пред Вами виноват. О, я припомнил эти муки ада, Глубинных чувств тяжелый, мрачный путь И Вам послал, как мне и Вы когда-то, Смиренья мазь на раненую грудь! Тот прошлый грех послужит платой Вам. Я выкуп свой за выкуп Ваш отдам.
|
|
|
|
© chupis_ie |