 |
41
В грехах, что совершаешь ты тогда, Когда меня случайно в сердце нет, Виновны молодость и красота С соблазнами, идущими вослед. Ты нежен, значит, будешь побежден; Прекрасен, значит, будешь привлекать. Как может тот, кто женщиной рожден, Очарованья женщин избежать? Пока еще ко мне ты терпелив И сам себя бранишь за заблужденья, За юности бунтующий порыв, За то, что ты в двуликом проявленье: Один сияет ей, к себе маня, Другой, фальшивый, смотрит на меня.
42
Не в том несчастье, что она твоя, В нее я тоже искренне влюблен. Но ты – ее, и в том печаль моя, Твоим уходом к ней я огорчен. Обидчиков влюбленных извиню: Из-за меня, из-за любви моей Ты нежен с той, которую люблю, Из- за меня ты потакаешь ей. Когда тебя лишаюсь, ей – приход, Любовь теряю – друг ее находит. Моей судьбой, крестом стал ваш уход, А вы нашли друг друга мне в угоду. Но есть и радость: друг и я – одно, И лишь меня любить ей суждено.
43
Чтоб лучше видеть, я глаза смежаю, - Они весь день смотрели без вниманья, = Во сне я на тебя их направляю, И мрак ночной сменяется сияньем. Тогда ты, легкой тенью затеняя Тот свет, передо мною возникаешь. Как светел ты, куда светлее дня, Раз взор незрячий ярко освещаешь! Каким блаженством было б созерцать Твою красу животворящим днем, Раз мертвой ночью, не желая спать, Несовершенной тенью взор пленен! Все дни – лишь ночи, ты приходишь в них, Твой свет все ночи превращает в дни.
44
Когда могло бы тело мыслью быть, Не знающей преграды на пути, Оно могло б пространство перекрыть И в дальней стороне тебя найти. Хотя недвижны ноги и стоят На прежнем месте, от тебя вдали, Перенесется мысль через моря, Чтоб вскорости достичь твоей земли. Ах, мысль, что я не мысль, меня гнетет, Не перепрыгнуть мили расстоянья, Меж нами столько и земли, и вод, Что должно время проводить в стенаньях, Небыстро связь субстанций получая В слезах тяжелых, признаке печали.
45
Других два элемента: воздух, пламя, Где б ни был я, к тебе я посылаю; Мысль – первый, а второй – мое желанье То пребывают здесь, то исчезают. Посланников любви к тебе гоня, Я двух легчайших компонент лишаюсь Из четырех, что создали меня, И с гнетом грусти к смерти опускаюсь. Структура жизни возродится вновь, Когда ты отошлешь гонцов назад. Свидетельства того, что ты здоров, И мне тотчас здоровье воротят. Но радость от посланцев недолга: Их шлю назад, и вновь растет тоска.
46
У сердца с глазом, чтобы обладать Тобой сполна, смертельный бой идет. Глаз рад бы сердцу ничего не дать, Да сердце глазу воли не дает. Считает сердце, что ты в нем лежишь, В глубинах сокровенных, их не видно. «Нет, - спорит глаз, - ты мне принадлежишь, Во мне твой облик, это очевидно». Враждующих упрямцев помирить Решил рассудок, к мыслям обратясь. Им четко удалось определить, В чем доля глаз и что есть сердца часть. Итак, в моих глазах – твой внешний вид, А сердцу мир любви принадлежит.
47
Глаза и сердце добрый договор Для обоюдной пользы соблюдают. Коль по тебе изголодался взор Иль вздохи сердце очень угнетают, Тогда мой глаз картинный пир дает И к созерцанью сердце приглашает. Иной раз сердце в гости глаз зовет, Любовным чувством щедро угощает. И так то созерцание, то пыл Способствуют тому, что ты со мной. Догонит мысль тебя, где б ты ни был, Я связан с нею, а она – с тобой. А если ты явился в сновиденье, Проснутся глаз и сердце в восхищенье.
48
Как я заботлив был, начав свой путь, Стараясь уберечь от рук лжецов Все мелочи любви и их замкнуть В укромные палаты на засов! Но ты, кому любовь дары несет И для кого тот драгоценный сбор, Теперь источник горя и забот, Тебя украсть способен каждый вор. Не утаить тебя мне в сундуке, Но чувствую, что ты в моей груди, В ее глубоком, нежном тайнике; Ты там живешь, но волен и уйти. И даже здесь мне опасаться надо Возможной кражи: велика награда.
49
Противясь той поре – пусть недалекой,- Когда ты на меня нахмуришь бровь, Узрев мои дефекты, и в итоге Заменишь уважением любовь; Противясь той поре, когда блеснет Лишь мимоходом мне твой светоч-глаз, Когда любовь в прошедшее уйдет, В разумную серьезность обратясь; Противясь той поре, скрываюсь здесь, В глубинах знанья собственного я, И затеваю над собой процесс, Где сам я и защитник, и судья. Тебе закон дает права уйти, А для любви причины не найти.
50
Как тяжко бремя пройденных дорог, Когда в конце пути, лишенный сил, Я отдыхая, подвожу итог: Мой путь меня от друга отдалил. Послушный конь от слез моих устал И медленно тащил свой скорбный груз, Как будто он инстинктом понимал, Что к скорости я вовсе не стремлюсь. Не содрогнется в нервной дрожи он, Почувствовав кровавый натиск шпор, В ответ я слышу только тяжкий стон, Но он разит сильней, чем мой напор. Мне этот стон как будто говорит: Минула радость, горе предстоит.
51
Любовь неспешность может извинить Моей понурой клячи, ведь она Прочь от тебя идет. Зачем спешить? До возвращенья почта не нужна. Но как тогда беднягу оправдать, Когда неспешной кажется стрела И, если даже крылья оседлать, Не ощутишь движения крыла? Не может в быстроте сравниться конь С желаньем, что душа моя родит И чья стихия – не земля, огонь; И все ж моя любовь коня простит: Пока тот прочь медлительно идет, Я убегу к тебе, пусть он бредет.
52
Я – тот богач, что любит открывать Нечасто свой сундук из опасенья, Что может созерцанье притуплять Даруемое кладом наслажденье. Мои пиры бывают так редки, И так торжественно их проявленье, Как редкостно сверкают островки Каменьев драгоценных в украшеньях. Так время, как сундук, тебя хранит, Как шкаф, где можно платье укрывать, Чтоб иногда, в благословенный миг, В его великолепии предстать. С тобою, ненаглядный, я ликую, А нет тебя – надеюсь и тоскую.
53
Кто ты и из чего ты сотворен, Раз миллионы теней привлекаешь И каждую из них в себе одном, Весь этот сонм в одном себе вмещаешь? Адониса хочу я описать, - Но нищ перед его красой язык. С тебя могли бы греки рисовать Своей Елены несравненный лик. В тебе плодоношенье и цветенье Одновременны, как соединен Прекрасный образ со своею тенью, И в каждой форме ты благословлен. Во всем прекрасном вижу я твой след, Но равного тебе для сердца нет.
54
О, как благоухающий орнамент Приумноженье красоте дает! И роза дивная для нас прекрасней станет, Когда в ней ароматный дух живет. Собачьей розы яркие цветки Расцветкою с душистой розой схожи, Среди шипов играют плутовски, Когда дыханье лета их тревожит. Но эта прелесть – только внешний вид. Она, увы, бесследно исчезает. Та роза красоту свою продлит, Что, увядая, запах источает. И так же дух твоих цветущих лет, Бегущих прочь, фильтрует мой сонет.
55
Ни мрамор, ни злаченный монумент Не долговечней, чем прекрасный стих. Померкнет камень в копоти времен, Но будешь ты сиять в стихах моих. Когда же статуи война снесет, Сгубив монументальный труд людей, Марс не сразит и пламя не сожжет Рекорд живущей памяти твоей. Твой образ смерть и рознь перешагнет И доживет до тех далеких дней, Когда потомство наше подойдет К неотвратимой гибели своей. До той поры ты будешь жить в стихах И в восхищенных любящих глазах.
56
Любовь моя пусть силы обновит Неспешно, чтобы это походило На то, как утоленный аппетит Назавтра возникает с новой силой. Хотя сегодня голод утолен, Глаза моргают от переполненья, Назавтра в них голодный блеск зажжен – И дух любви не знает пресыщенья. Пусть будет перерыв, как океан, Что берега влюбленных разделяет. Они приходят к этим берегам И возвращенья милых ожидают. Когда зима наполнена делами, Нам лето и дороже, и желанней.
57
Ваш раб, могу ль себя я устремлять К чему-то против Вашего желанья? Я время драгоценностью считать Не волен, выполняя приказанья. Не смею я безмерно долгим час Считать, когда он с Вами проведен, Ни горестно обжаловать указ О том, что час свиданья завершен. Не смею я ревниво вопрошать, Где Вы, какими заняты делами, Завидуя тому, кто рядом с Вами. Любовь такая, право же, больна, Но хворь ее владыке не видна.
58
Мой бог меня совсем поработил. Проверку своих времяпровождений Он делать даже в мыслях запретил, Я лишь вассал досужих наслаждений. О, я готов безропотно страдать, Свободе вопреки плененный Вами, И Ваше поведенье принимать С терпеньем, избегая нареканий. В сословье Вашем действует закон, Что образ жизни может выбирать Вельможа сам; он правом наделен И миловать себя, и порицать. Я жду. И хоть страдаю, как в аду, Разбора действий Ваших не веду.
59
Коль было все и новому не быть, Как мы тогда обмануты, трудясь Над чем-то вдохновенно, ведь носить Опять придется прежнее дитя! О, если б мог я заглянуть назад, Лет на пятьсот, и там, страницы книг Перелистав, твой образ отыскать Тех дней, когда впервые он возник, Чтоб знать, как рассказать в былые дни Смогли о чуде в облике твоем: Мы превосходим их, иль нас – они, Или творим на уровне одном. О, я уверен, что хвала тех дней Звучала хуже похвалы моей.
60
Подобно волнам, мчащимся на берег, Минутам нашим свойственно спешить Поочередно, в неуклонном беге Свое существованье завершить. Творенья света в жизненном движенье Себя короной зрелости венчают, Но блеск ее сменяется затменьем И Время дар Природы разрушает. Оно растит на всем свои следы, На юном лбу копает параллели, И совершенства редкие черты Крушит косой безжалостной своею. Но я надеюсь, вечным будет стих, Поющий о достоинствах твоих.
61
Твоя ли воля гонит дрему прочь, Усталые глаза закрыть мешая? Твое ль желанье будоражит ночь Виденьями, тебя изображая? Не свой ли дух ты посылаешь в путь Так далеко от дома, чтобы леность Мою возможно было упрекнуть, Таким путем выказывая ревность? О нет, твоя любовь не так сильна, Не велика, чтоб помешать дремоте. Моя любовь меня лишает сна И при тебе быть караульным хочет. Я за тобой слежу бессонным взглядом, Ты далеко, с тобой другие рядом.
62
Грех самолюбия сумел пленить И душу, и глаза, и все во мне. И нет лекарства, чтоб его изжить, Таится он в сердечной глубине. Мне кажется, я так хорош собой, Изящен, совершенен и красив, Что не идут в сравнение со мной Подобные достоинства других. Когда ж, однако, на себя гляжу, Перед бесстрастным зеркалом представ, В нем грубый, старый облик нахожу, Свидетельство того, что я не прав: Изображая собственный портрет, Рисую я тебя в расцвете лет.
63
Сопротивляясь, чтоб моя любовь Не старилась, как я, под гнетом лет, Когда лицо в морщинах, сохнет кровь, Когда цветущей юности рассвет, Кому достались прелести в удел, Крутой тропою переходит в ночь, И красота, которой он владел, С ним, ускользая, исчезает прочь, - Такой поре сопротивляясь, я Стараюсь, чтоб из памяти людей Нож времени бесследно не изъял Прекрасные черты любви моей. Их можно в этих строках увидать, Они бессмертны, им не увядать.
64
Когда я вижу безобразный след Того, как Время лица не щадит, Когда замечу: башен здесь уж нет, И бронзу вечную смертельный гнев пленит; Когда я наблюдаю, как прилив Голодных волн подтачивает берег, Свою теряя соль, и, победив, Приумножает сушу той потерей; Когда такой случится наблюдать Распад вещей, меняющий их суть, - Тогда я начинаю сознавать, Что Час придет и я тебя лишусь. Та мысль – как смерть, и мне не миновать Тоски о том, что страшно потерять.
65
Коль бронзе, камню, морю не дана Мощь без границ и ими правит смерть, Как красоте, что, как цветок, нежна, Возможно ярость смерти одолеть? О, как дыханью лета удержать Скользящих дней тяжелую осаду, Когда и толще скал не избежать Идущего со Временем распада? О, горестная мысль! Где утаить От Времени им созданные перлы? Как можно вспять движенье обратить? Как оградить прекрасное от скверны? О, невозможно! Но пока пленять Способен стих, ты можешь в нем сиять.
66
Всем утомлен, я смерти шлю свой плач: Как видеть муки нищих от рожденья И то, как весел в праздности богач, И от чистейшей веры отреченье, И блеск наград, скрывающий позор, И девственность заложницей насилья, И совершенству ложный приговор, И силу, принужденную к бессилью, И властный гнет искусства немотой, И назиданье глупости уменью, И нареканье правды простотой, И доброту у злобы в подчиненье. Всем утомлен, я б смертным сном уснул, Да ведь любовь оставлю здесь одну.
67
Ах, почему же он в грехе живет, И, благочестия не соблюдая, Греховную инфекцию несет, Ее вокруг себя распространяя? Зачем рисует гримом на щеках, Им придавая мертвенный оттенок? Зачем же розе истинной искать Другую красоту у розы теней? Зачем с холодной кровью он живет, Когда Природа, счеты завершая И все в него вложив, - теперь банкрот, Казна расчетов с ней уже пустая? О, так Она желает показать, Какие блага можно потерять.
68
Его лицо как карта красоты, Которая жила и умирала Естественно, как делают цветы, До дней, когда подделка модой стала. До дней, когда, презрев права могил, Стригут у мертвых локон золотой, Чтоб он теперь еще руном прожил Другую жизнь на голове другой. В нем те святые времена видны, Без украшений, таковы, как есть, Когда еще наряд чужой весны Не грабили, чтобы себя одеть. Природа, развернув в нем план красот, Нас убеждает, что искусство лжет.
69
То, что в тебе обозревает глаз, Не хочется менять. Все языки В хвале тебе слились в единый глас, В котором даже искренни враги. Так внешность только внешней похвалой Увенчана, но нет однообразья В оценке многогласною молвой Других аспектов, глазу неподвластных. Они глядят на красоту ума, Заметную в поступках благородных, И чувствуют не только аромат Твоих цветов, но и растений сорных. Твой аромат не так, как вид, хорош Из-за среды, в которой ты живешь.
70
Прекрасное - мишень для клеветы, Но ты не будешь ею уязвлен. Злословие – орнамент красоты, Как в чистых небесах полет ворон. Пусть каркают, а ты стремись развить Достоинства души в движенье лет. Нежнейшие бутоны поразить Способна язва, запятнав расцвет. Засады юных дней ты избежал, Не вел войны, чтоб в ней себя прославить, Хвала тебе из ряда тех похвал, Которые в сердцах рождают зависть. Когда бы ты казался безупречным, То был бы самодержцем царств сердечных.
71
Не плачьте долго, если я умру, А лишь пока звучат колокола С известием, что нет меня в миру, Что я бежал к червям из мира зла. И лучше б Вы, читая мой сонет, Не знали автора, пусть был бы я забыт, - А вдруг воспоминанье обо мне Вам невзначай страданье причинит. О, если этот стих пленит Ваш взгляд, Когда мой прах смешается с землей, Мое не надо имя повторять, Пускай любовь ко мне умрет со мной., Чтоб жалобы любви, Ваш плач любовный Не мог подслушать этот мир злословный.
72
О, чтобы мир тревожить Вас не смел Вопросами, чем был Вам дорог друг, Когда умру, забудьте обо мне; Во мне не отыскать больших заслуг, Пока Вы не начнете прибегать К фантазии любви, невинной лжи И большей похвалой меня венчать, Чем голой правде делать надлежит. О, чтоб любовь стать фальшью не успела, Толкая Вас к неправедным словам, Мое пусть имя сгинет там, где тело, Чтоб избежать стыда и мне, и Вам, Когда потом решите, может быть, Что не было за что меня любить.
73
Во мне ты можешь видеть ту пору, Когда, лишаясь лиственных уборов, Дрожат нагие ветви на ветру И молкнут звуки нежных птичьих хоров. Во мне ты можешь видеть сумрак дня, Который, если солнце исчезает, Ночь увлекает за собой, черня, А дальше смерть итог запечатляет. Во мне ты тот огонь увидеть можешь, Что светится едва, лишаясь сил, На пепле юности, как смертном ложе, Снедаем тем, которого вскормил. И с близостью потери все сильней Ты чувствуешь свою любовь ко мне.
74
Но не ропщи, когда земной арест Закончится и смерть меня пленит. Стихи – ушедшей жизни интерес – Твоя живая память сохранит. Ты перечтешь их и найдешь в строках Свой вдохновенный след в моей судьбе. Земле принадлежит земное – прах, А дух мой – наилучшее – тебе. Когда умру, то от тебя уйдет Лишь то, что станет пищею червей: Моя немая, неживая плоть, - Не стоит даже вспоминать о ней, - Чья ценность в том лишь, что она несет Мой дух, который тлен переживет.
75
Вы так же мне нужны для размышленья, Как пища – жизни, дождь – земле сухой, И между нами те же отношенья, Как между скрягой и его казной. То счастлив он, то мучим подозреньем, Что время украдет его богатство; Я с Вами то ищу уединенья, То всех зову на Вас полюбоваться. Порою, в Вашем взгляде утопая, Изголодавшись, стану пировать, Овладеваю всем – и упускаю, И мчусь вдогонку, чтоб забрать опять. И так я то томлюсь, то пресыщаюсь, То все имею, то всего лишаюсь.
76
Зачем служу кумиру одному И стих от вариаций так далек? Зачем в употребленье не возьму Других приемов, обновляя слог? Зачем пишу всегда лишь об одном, Фантазии стараясь избежать, И даже по словам немудрено Бывает имя автора узнать? О, знайте, я всегда пишу о Вас, Лишь Вам несет хвалу моя любовь Из лучших слов, что сказаны не раз, Истраченное прежде тратя вновь. Как солнца свет для нас и стар, и нов, Так и любовь в плену у старых слов.
77
Ты в зеркале утрату красоты Увидишь, на часах - минут растрату, А в эту книгу, на ее листы Вноси своих раздумий результаты: Что след морщины, как могильный ров, Возник на лбу, недавно безупречном, Что Время тенью солнечных часов Украдкой, словно вор, уходит в вечность. Все, что не может память сохранить, Но, как детей, стараешься сберечь, Ты помести на пустоту страниц, Освобождая ум для новых встреч. Занятия подобные любя, Заполнишь книгу с пользой для себя.
78
Как часто музой ты моей бывал И украшал мои стихи собой! Теперь же твой прекрасный образ стал Присутствовать в поэзии чужой. От света глаз твоих немой запел, И больше силы стало у крыла, Тяжелый ум встряхнулся и взлетел, А грация величье обрела. Гордиться можешь тем, чего достиг Я в мастерстве, что рождено тобой: Поэзия улучшила свой стиль И расцвела твоею красотой. Ты – все мое искусство, в нем предел – То, что в тебе мой ум постичь сумел.
79
Пока ты был моей лишь Музой, стих Лишь мой один твоей красой владел; Но ты теперь бываешь у других, - И он, тебя лишившись, заболел. Я знаю, - ты наивысшей из похвал Достоин, моя сладкая любовь, Но что бы твой поэт ни сочинял, - Тебя он грабит для хвалебных слов. Он может в добродетель возвести Твои поступки, чудо красоты Найдет в твоих щеках, и он не льстит, - Он славит то, чем обладаешь ты. Его хвалу ты не бери в расчет, Поскольку все оплачено вперед.
80
Как я робею, зная, что другой – И лучший – дух Вам посвящает речь, Меня высокой этой похвалой Он может на молчание обречь. Но Ваша ценность – океан, в него Мой парус, и смиренный, и надменный, Несет свой барк от прочих далеко, На Ваш простор являясь дерзновенно. Вы благосклонны – я надежды полн, Плыву, и мне соперник безразличен. Но заштормит, - и я как утлый челн, А тот плывет, гордясь своим величьем. Но коль ему – успех, а мне – крушенье, В моей любви причина пораженья.
|
|
|
|
© chupis_ie |